Читать книгу - "Босиком по траве  - Эми Хармон"

Я выдохнула и начала играть. Мои руки сами знали, что делать. Я же будто смотрела на себя со стороны, однако ни разу не ошиблась, а потом меня, как обычно, подхватила музыка, и к концу мелодии я, смотревшая со стороны, и я, сидевшая за инструментом, снова воссоединились.

Когда вечер подошел к концу и голоса хористов стихли, допев последние ноты, прихожане столпились в проходе, поздравляя друг друга, обсуждая детей, коров и последние новости. Я стояла рядом с родными и ждала, повернувшись спиной к скамье, где сидел Сэмюэль. Я знала, что рано или поздно Нетти подойдет поздороваться. Вытерпев примерно десять минут вежливой болтовни и комплиментов, я наконец сообразила, что миссис Йейтс понятия не имеет, с каким мучительным нетерпением я жду ее с Сэмюэлем. Может, она и не вспомнит, что обещала подойти к нам. Что, если они уже ушли? Проклиная свою нерасторопность, я огляделась.

Очень скоро я увидела, что Нетти с Доном стоят ближе к выходу и болтают с Лоренсом Мангельсоном. Сэмюэля нигде не было. Я поймала взгляд Нетти, которая тут же помахала мне, подзывая к себе. Я направилась к ней, в то же время продолжая озираться. Вдруг кто-нибудь занял Сэмюэля разговором? Или, возможно, он вышел подышать свежим воздухом?

– Ох, Джози! Ты была великолепна! Твоя игра каждый раз трогает меня до слез. – Нетти обняла меня, а потом отстранилась и погладила по щеке. – Такая красота, правда, Дон?

Мистер Йейтс высказал более сдержанную похвалу, а потом и Лоренс Мангельсон присоединился к их комплиментам. Ни слова о Сэмюэле. Я нерешительно откашлялась.

– Мне показалось, с вами был Сэмюэль. Я думала, он подойдет поздороваться, – выпалила я и тут же попыталась принять скучающий вид, чтобы скрыть обуревавшие меня чувства.

Нетти только отмахнулась.

– Да, приходил, но после службы сразу сбежал. Он, наверное, с ног валится от усталости. Весь день за рулем, приехал в последний момент. Только успел заскочить в душ и пошел с нами в церковь. Думаю, ему не терпится добраться до тушеной говядины и печенья, которые ждут на плите.

«Тушеная говядина и печенье?!» – возмущенно подумала я. Неужели он не мог даже подойти поздороваться? Я опустила взгляд на свое черное шелковое платье и туфли на каблуках и почувствовала себя наивной дурочкой. Меня променяли на тушеную говядину и печенье.

Я пожелала счастливого Рождества Дону, Нетти и Лоренсу Мангельсону, вышла на улицу через деревянные двери и спустилась по ступенькам в ночную тишину. Мое дыхание вырывалось изо рта облачками пара, будто я в порыве отчаяния посылала в небо дымовые сигналы. Увы, единственный в округе индейский воин, который хоть немного разбирался в дымовых сигналах, похоже, не слишком-то стремился со мной пообщаться.

* * *

Мои братья со своими вторыми половинками – Джейкоб и Джаред были женаты, да и у Джонни с его девушкой все было серьезно, – всегда собирались у нас в канун Рождества после службы, чтобы обменяться подарками за ужином. Праздничное утро давно потеряло свое очарование, поскольку все мы выросли и уже не ждали игрушек и Санта-Клауса. В само Рождество мы с отцом планировали сходить в гости к Луизе.

За ужином мы перепробовали полдюжины закусок, съели огромный окорок с картофельным пюре и домашние булочки, а потом уселись возле елки и начали разворачивать подарки. Все были сыты, огонь в очаге наполнял комнату теплом, так что никто не торопился по домам, и мы долго сидели вместе, болтая о приятных мелочах. Я пока не спешила снимать черное платье и распускать волосы. В глубине моей души теплилась надежда, что Сэмюэль еще успеет увидеть меня вблизи, такую взрослую, изысканную и красивую. Я в напряжении сидела на краешке дивана, позволив себе только скинуть туфли для удобства. Братья, сбитые с толку моим видом, начали меня поддразнивать, но Рейчел тут же одернула их, а мне подмигнула.

– Иногда наряжаться так приятно, что потом обидно все снимать.

Я благодарно улыбнулась ей, а братья просто пожали плечами и продолжили болтать, больше не обращая на меня внимания.

Как и предсказывал отец, к ночи с неба посыпались крупные снежинки. С недовольными вздохами и стонами мои братья укутали своих дам и вышли из дома. Джонни оставался ночевать у Шейлы, чтобы отпраздновать Рождество с ее родителями на следующий день. Джейкоб и Рейчел в прошлом году купили небольшой домик в Нефи, а Джаред с Тоней жили в Прово в студенческой квартире, предоставленной Университетом Бригама Янга. Всем нужно было ехать на север по гряде, и никому не хотелось дожидаться, пока снегопад как следует засыплет дорогу.

Грядой называли отрезок старого двухполосного шоссе между Леваном и Нефи. Леванцы ездят по нему по сто раз каждую неделю: в школу и обратно, в супермаркет за покупками или в библиотеку за книгами, которые потом нужно будет сдать, когда в Леван приедет «букмобиль». К шестнадцати годам любой подросток успевает наездиться по гряде, хотя по закону его еще не должны пускать за руль. В городке, где живут преимущественно фермеры, по-другому никак. Мы рано учимся водить и ездим на всем подряд от тракторов до стареньких грузовиков. Я умела справляться с капризной механической коробкой передач уже в десять лет, причем умудрялась вести грузовик достаточно плавно, чтобы братья, бросавшие сено для коров из кузова, могли спокойно стоять на ногах. Гряда была прямой и узкой, а по ночам – совсем темной. Водители на дороге сильно разгонялись. Они ездили по этому маршруту постоянно, и знакомая обстановка усыпляла бдительность. Ко всему прочему, иногда с гор в поисках пастбищ спускались олени. Они перебегали дорогу, периодически устраивая аварии: машины сбивали животных или сами улетали в кювет в попытке избежать столкновения. Разумеется, после снегопада путь был еще опаснее. Каждый год кто-нибудь погибал на этом коротком отрезке шоссе между двумя маленькими городками.

Я вышла на крыльцо в своем красивом взрослом наряде, чтобы проводить братьев. В окнах Йейтсов еще горел свет, а перед домом стоял пикап, принадлежавший, судя по всему, Сэмюэлю. Какой я могла придумать предлог, чтобы зайти к соседям в одиннадцать вечера? Дрожа от холода, я стояла на своем крыльце, мысленно умоляя Сэмюэля выйти на улицу. Но в итоге свет в окнах погас и соседский дом погрузился в темноту. С трудом сдерживая слезы, я с грустью погасила фонарь на крыльце и скрылась за дверью.

* * *

Отец разбудил меня в пять утра, чтобы предупредить, что его вызвали на работу на станцию. Работник, который должен был дежурить по графику, вечером попал в аварию, и его срочно нужно было подменить на утреннюю смену. Я попросила отца быть осторожнее на дороге, перевернулась на другой бок и тут же начала снова засыпать. Я еще успела услышать, как отец прошептал, что вернется к праздничному ужину у Луизы, и велел мне покормить лошадей, когда встану.

Второй раз я проснулась в восемь и подумала, не поваляться ли мне в постели, жалея себя, такую несчастную и одинокую в рождественское утро. Но на самом деле мне даже нравилось быть в доме одной. Я решила, что съем целую тарелку остатков вчерашнего пиршества и включу на полную громкость «Мессию» Генделя. Я надела самые удобные синие джинсы, полосатые красно-зеленые рождественские носки и огромный дурацкий свитер с головой оленя, подаренный мне в прошлом году. Перед сном я достала шпильки из волос, но расставаться с макияжем мне было жаль, поэтому я легла, не смыв его. Утром я посмеялась, увидев себя в зеркало. Черные круги вокруг глаз делали меня похожей на енота. Эффект чудесного преображения явно успел выветриться. Я отмыла лицо, почистила зубы, пригладила непослушные кудри руками и решила, что этого достаточно. Я села за стол и нажала кнопку на новеньком дисковом проигрывателе, подаренном мне вчера, готовясь услышать торжественное вступление Генделя, но тут же вспомнила про лошадей.